До исследований советских гидрогеологов господствовало представление, что тарыны и питающие их родники (для краткости будем называть их тарынными) 
довольно часто встречаются только на южной окраине территории с мерзлой подпочвой, «где температура держится у точки замерзания». Это доказывал А. Ф. Миддендорф. Он полагал, что южнее территории с толщами беспрестанно мерзлых пород «подпочва и особенно вода родников слишком тепла, а при углублении на север существование ключей, благодаря сильному холоду в земной коре, становится нэвозможным или они встречаются очень редко».
Особое внимание гидрогеологов привлекал Улахан-тарын (Большой тарын), открытый в среднем течении реки Момы, правого притока Индигирки, полвека назад. Тогда гидрологи производили первое научное описание рек Индигирки и Яны. Улахан-тарын - крупнейший из известных тарынов - протянулся вдоль русла Момы и Момской впадины на 26 км, т. е. длина его такая же, как И самого большого ледника в Альпах - Алечского, расположенного в Швейцарии.
Однако до 1946 г. момский гидроэффузив специально никем не исследовался. Совершив длинный кружной путь через Магадан, Усть-Неру и устье Момы, автору удалось добраться до Улахан-тарына. Была вторая половина ноября - начало самого холодного сезона; температура воздуха понизилась уже до -35-40° С. Индигирка и Мома покрылись толстым льдом. Лишь речка Ейёмю, впадающая в Мому у верхнего отрезка Улахан-тарына, представляла собой открытый поток. На протяжении более километра он струился по неглубокому галечному руслу, не покрытый льдом. Но откуда берется этот незамерзающий поток и какова его роль в образовании наледи и росте тарына?
