Поэтому нет оснований говорить об индивидуалистической природе телевидения, как это делают некоторые зарубежные теоретики. В действительности дело обстоит как раз наоборот - индивидуальное выступает здесь в форме общественно важного. Равным образом нельзя согласиться и с достаточно распространенным представлением о принципиальной «интимности», камерности содержания этого нового зрелища. Это иллюзия, чаще всего основанная на поверхностном понимании «лиризма».
Нам вовсе не кажется неуместным ораторский пафос С. Смирнова, когда он рассказывает о подвигах героев Великой Отечественной войны, и не смущает масштаб таких событий на телеэкране, как встреча космонавтов или Международный фестиваль молодежи.
Само «лирическое начало» телевидения должно быть понято не как синоним чего-то сугубо камерного; иначе говоря, отнюдь не в обиходном плане, а в том высоком эстетическом смысле, который связан прежде всего с определенным взглядом на события и человека и осознанием их общественной сути через личное отношение и переживания.
Все эти положения могут служить отправным пунктом для понимания различных аспектов общественной функции телевидения, его роли в формировании личности. Прежде всего необходимо иметь в виду, что само формирование сознания человека происходит «на разных уровнях», осуществляется разными путями. Диапазон возможностей здесь весьма многообразен. Он простирается от прямой агитации, пропаганды всего комплекса политических идей, моральных норм, научных знаний и всесторонней информации до эстетического воспитания в его самом широком смысле. Телевидение в той или иной мере владеет всеми этими методами. Вместе с тем есть свой смысл и в условном разграничении «просветительной» и «эстетической» функций телевидения.
Это первоначальное деление обозначает две основные, главные сферы приложения телевидения. Если «просветительская» функция телевидения связана прежде всего с пропагандой, образованием, «чистой» информацией, то «эстетическая» имеет несколько иной характер. Она не просто связана с усвоением тех или иных идей, выводов и норм, а с творческим претворением «косвенного опыта» в личный опыт, в частицу собственного «я», черту характера, внутреннее убеждение.
