Антидемократический смысл этого очевиден. Б. Брехт справедливо как-то заметил, что «пропаганда мышления всегда приносит пользу делу угнетенных, в какой бы области она ни велась».
На телевидении - этой новой форме общения - апелляция к опыту, самостоятельной творческой способности зрителя оказывается эстетическим принципом.
Не случайно назидательные интонации, поучающий тон, демонстрация снисходительности категорически противопоказаны этому коммуникативному средству, основанному на личном, индивидуальном общении, как бы включающем зрителя в общественное целое через огромную сеть человеческих контактов, в которой он выступает прежде всего как личность, как полноправный член этого общества, равный собеседник. Только такое отношение рождает душевный отклик у зрителя и устанавливает незримую «духовную акустику» по обе стороны телевизионного экрана.
В этом заключается его особый демократизм как коммуникативного средства и искусства, протягивающего свои незримые, но вполне реальные и необычайно прочные нити связи внутри дифференцированного по разным признакам общества.
Это качество телевидения, естественно, приобретает особый смысл в наших социальных условиях, утверждающих новые отношения личности и общества, многократно усиливающих всесторонние связи между ними, а также общественную активность личности, ее ответственность за все, что происходит вокруг.
В этом процессе телевидению, несомненно, принадлежит важнейшая роль. Более того. Можно сказать, что именно здесь наиболее полно, до конца раскрываются его эстетические возможности. Поэтому связывать телевидение с «притуплением эстетического восприятия», возникновением «эстетических иллюзий» или стандартизацией сознания столь же ошибочно (хотя подобная опасность и существует), как видеть в нем ) просто некое нейтральное техническое средство, безотносительное к тому идеологическому и художественному содержанию, которое оно несет.
