Любопытные взаимоотношения между зрителями и музыкантами.

Все это заставляет более пристально присмотреться к роли публики, ибо именно публика дает возможность нащупать общественные и исторические связи музыканта. Прежде всего при трансляционных передачах зрители на экране телевизора необходимы как естественная обстановка, вне которой публичное искусство просто невозможно.

Есть режиссеры, которые видят только практически-деловую сторону взаимоотношений музыканта и публики: музыкант играет, публика хлопает, - они показывают зрительный зал только после того, как музыкант перестает играть. А весь сложный процесс духовного общения во время исполнения для них не существует. Это общение определяется ожиданием зрительного зала и возможностями музыканта. Ласт ли художник больше, чем от него ожидают, или меньше? Откроет ли он что-то новое или только продемонстрирует хорошо известное?

Телевидение может дать этому процессу зримое выражение. И кто знает, сколько здесь таится интересных открытий! В сущности говоря, музыкальное откровение Вана Клиберна, о котором столько писали телевизионные критики, происходило только в концертном зале, наполненном людьми: студийные записи его исполнения не производят такого сильного впечатления. И когда Клиберн говорил, что его успеху на конкурсе очень помогла благожелательность публики, которую он почувствовал с первого же выступления, - это не было простой формулой вежливости.

Любопытные взаимоотношения между зрителями и музыкантами показало телевидение во время гастролей джаза Бени Гудмена в Самарканде. В зале сидели люди, лица которых выражали полнейшее равнодушие к джазовой музыке. Почувствовав безразличие публики, Гудмен «заводит» своих оркестрантов. Они играют в очень быстром темпе, в экспрессивной манере, стараясь «разогреть» слушателей. Камера выхватывает то самого Гудмена, играющего на кларнете, то тромбониста, то ударника. Экспрессия все нарастает.

Одно, другое, третье лицо в публике - и видишь, что равнодушие сменяется заинтересованностью и даже восторгом.

Или еще пример. Во время второго конкурса имени Чайковского изображение со сцены часто перебрасывалось в зал. И вот как-то на экране появилась крупным планом голова индуса в тюрбане, который слушал с необыкновенным вниманием. И один этот яркий и точный кадр сразу «конденсировал» международный интерес к конкурсу.