В дикторской работе вырабатывается автоматизм - точно, четко и без эмоций. На экране мы видим человека с пустыми глазами. Какое уж тут общение! Да и нужно ли сводить понимание слов «человеческая связь» только к случаям прямой видимости: человек - человек? Я думаю, что зрительское общение с экраном существует не только в минуты прямого разговора. К тому же требовать непрерывной духовной связи - это явный перебор. Поэтому почти во всех случаях, когда, как ты сам утверждаешь, важно, что сказано, а не как, диктору на экране делать нечего.
Вартанов. Но наряду с нейтральным диктором-информатором телевидение способно создать (пока, к сожалению, этот процесс проходит крайне медленно) тип диктора - хозяина экрана. Тут уж для зрителя важно не только что, а и как сказано. Вернее, в центр внимания зрителя попадает личность диктора, его манера поведения в кадре, способность комментировать рассказываемое и показываемое и т. д. Если в первом случае мы имеем дело с элементарной задачей - донести текст (и потому столь важными оказываются такие внешние моменты, как миловидность диктора), то во втором - речь идет о более глубоких и серьезных вещах. Мне думается, что диктор-информатор и диктор-ведущий- это совершенно разные по природе своей явления. Правда, в редких случаях они могут быть объединены в одном человеке, как это мы видим на примере Валентины Леонтьевой.
Владимирский. Как видишь, ты тоже пришел к мысли о том, что диктор в роли ведущего, а точнее - хозяина экрана или «человека от телевидения» - проявляет свою человеческую личность, и это, на мой взгляд, неизбежно на телевидении. Это его сильная сторона. А диктор-информатор, которого ты выдвигаешь на первый план, явление временное и отчасти потому, что в его работе личность не выявляется. Но так как мы сошлись во взглядах на существование диктора-ведущего, то есть смысл поговорить, какими качествами он должен обладать, так как в этой работе уже присутствует авторское начало.
Вартанов. Четкого деления на авторов и исполнителей, как в других видах искусства, на телевидении нет, и, возможно, в этом и кроется та специфика, которую мы ищем так долго и упорно. На телевидении не может быть автора, существующего где-то за кадром, вернее, он может быть, но мы, зрители, его не воспринимаем.
